Российскую экономику ждет двухлетняя рецессия

Экономика России столкнулась с кризисом источников роста еще в 2012-2013 гг. на фоне стабилизации цен на нефть: внешний спрос больше не рос, а внутренний источник роста — повышение производительности — не заработал из-за дефицита инвестиций, связанного с институциональными ограничениями. Внешнеполитическое противостояние в 2014 г. привело к сокращению внешней торговли, девальвации, оттоку капитала и вкладов населения, дальнейшему падению инвестиций, подавлению потребления: рост экономики в первом полугодии замедлился до менее 1% при ускорении инфляции до 8%. Если в III-IV кварталах рост ВВП останется на уровне II квартала, то за год экономика покажет нулевой результат, поделилась расчетами Наталья Акиндинова из Центра развития ВШЭ на конференции АНЦЭА.

Стагнация в ближайшие два года — наиболее оптимистичный сценарий, предполагающий отмену санкций в первом полугодии 2015 г. «Это условие необходимое, чтобы вернуть связи с мировой экономикой, но недостаточное для роста — нужны преобразования», — говорит Акиндинова.

Сохранение санкций приведет к рецессии в 2015 и 2016 гг. Продолжится отток капитала при ускоренном обесценении рубля, дефицит ресурсов усилит спад инвестиций (до 5% против 3% в 2014 г.), а повышенная инфляция — падение реальных доходов населения. Бюджету не удастся вернуться к политике повышения зарплат, их индексация, как и в 2015 г., будет ниже инфляции. К спаду потребления и инвестиций добавятся проблемы с сырьевым экспортом (несырьевой начал снижаться с 2012 г.) из-за эмбарго на технологии. В 2015 г. ВВП может сократиться на 1,6%, в 2016 г. — еще на 0,3%. Если же и цены на нефть снизятся (со $100 до $85/барр. в среднем ежегодно), то спад достигнет 2,1% в 2015 г. и 1,4% в 2016 г., посчитала Акиндинова.

Продолжение противостояния приведет к усилению вмешательства государства в экономику и попыткам компенсировать последствия санкций административными мерами (контроль за ценами, за движением капитала), а также может вызвать передел собственности в пользу госкомпаний, не исключает Акиндинова. Разрыв связей с иностранными контрагентами приведет к росту издержек, как в позднем СССР, сравнивает она.

Экономический шок пришелся на момент, когда потребительский фактор экономического роста уже исчерпывался, а инвестиционный еще не начал работать, говорит Дмитрий Белоусов из ЦМАКП: «И без санкций мы попали очень сильно. А теперь если рост в 2015 г. будет 0% — это очень-очень здорово».

Все российские эмитенты воспринимаются как представители находящейся под санкциями страны и понять, какими будут условия займов и возможны ли они, заранее невозможно, говорит Наталия Орлова из Альфа-банка. Неформальные «мягкие санкции» — главная проблема, добавляет она: «Возникла огромная зона неопределенности». Транзакции из российских банков или в их пользу теперь могут занимать до шести дней, говорит Орлова. Ограничение доступа не только к долговому, но и к денежному рынку привело к кризису долларовой ликвидности, второй волне девальвации и росту процентных ставок.

«Отмирание кредита как источника финансирования инвестиций будет означать, что их спад в 2015 г. будет хотя и не очень большим (2,5%, как за январь — август 2014 г.), но «более злокачественным», считает Белоусов: «В этом году он еще ситуационный, а в следующем, боюсь, будет гораздо более фундаментальным». Предприятия начнут экономить на оплате труда, сокращение реальных доходов усилит кредитную нагрузку на население, которая уже в начале 2014 г. превысила 21% доходов (против 16% в 2008 г.): если населению придется возвращать больше, чем оно будет занимать, возможен спад розничного товарооборота, считает Белоусов. «Вот две половинки критической массы: минус по инвестициям, минус по товарообороту — и при неопределенной, но вряд ли хорошей ситуации с экспортом и импортом получим легкий минус по ВВП», — говорит он.

От ответных санкций страдает сама Россия, пришла к выводу Наталья Волчкова из ЦЭФИР. Эмбарго на импорт продовольствия не только запустило новую инфляционную волну — в 2014 г. оно, по расчетам Акиндиновой, добавило инфляции 1,1 п. п.; в 2015 г., по расчетам Орловой, — до 1,5 п. п., что эквивалентно сжатию предложения продовольственных товаров на 5%. Полностью компенсировать провал не удастся, считает Волчкова: импорт продовольствия из подпавших под санкции стран упадет на 70-90%, из других стран вырастет лишь на 10-50%. По ее расчетам, принятое эмбарго равносильно повышению тарифа с менее 10% до более 200%. Потери реального ВВП России от этого эмбарго составят 0,6%, тогда как для стран Европы и США эффект близок к нулю, а страны Латинской Америки и Белоруссия — в выигрыше. Последствия российских антисанкций — рост цен, снижение потребления домохозяйств и благосостояния экономики в целом, суммирует Волчкова: «Когда говорят об импортозамещении, это очень удивляет: эти санкции не дают ничего, что могло бы поддержать расширение производства». Основа импортозамещения — закупки оборудования, но курсовая политика этому не способствует, а Минпромторг пообещал повысить пошлины на ввоз товаров машиностроительной, металлургической и транспортной отраслей. «Я склонна рассматривать эти результаты как образец несостоятельности экономической политики», — резюмирует Волчкова. По мнению Акиндиновой, попытка снизить экономическую зависимость от внешнего мира приведет к ограничению и без того слабой вовлеченности России в глобальные цепочки создания добавленной стоимости, еще больше консервируя технологическое отставание.

Ольга Кувшинова
Vedomosti.ru

Комментарии